И полон мир чудес. Повести и рассказы - Нина Визгина

Я отчетливо вспомнила, что там, во втором сне, не послушалась своего наставника и все-таки сдала злополучный крамольный реферат, а значит, не попала на памятный вечер, где познакомилась с мужем. Ужас оттого, что могу вернуться в иную реальность, где меня будет встречать совсем другой человек в качестве собственного супруга, перехватил дыхание.

Внезапно ожили мои сотовые телефоны. Я схватила ближний аппарат и с облегчением услышала знакомый голос. Слава богу, здесь все в порядке, подумала я, пока благоверный не назвал меня чужим именем. Вот, когда мне стало по-настоящему страшно. Я внимательно вгляделась в боковое зеркало – если поверить во весь этот абсурд, то выходило, что не внешняя реальность претерпела какие-то изменения, а изменилась я сама?

И тут я обнаружила на лобовом стекле листок из собственного блокнота. Возможно, от ветра он сполз вниз, и потому я не сразу заметила бумажку, а может, ее специально так прикрепили, чтобы у меня было время придти в себя, прежде чем я прочту записку. Возможно, там были ответы на вопросы, к восприятию которых я была сейчас готова.

Меня трясло так, что я не сразу смогла выйти из машины и забрать клочок бумаги, основательно промокший от утренней росы. Ага! Значит, на всякий случай Владимир все-таки оставил записку, чтобы я не решилась повторить свое ночное путешествие на холм. Мол, переночевала и скатертью дорожка, помог, насколько смог и шагай отсюда, не беспокой меня больше.

«Было бы наивно думать, что ты поверишь, будто все это тебе приснилась, но все же постарайся забыть сегодняшнюю ночь – здесь моя обитель, моя жизнь, только моя. Дорогу открыли, я заправил твою машину, и ты можешь спокойно ехать домой. Отправляйся с Богом! Прощай»

И все, ни подписи, ни кому адресовано послание. Милость мне оказал – глазки подлечил, а что еще? Имя изменил? Да кто ты такой, чтобы вмешиваться в мою жизнь. Злость, конечно, плохой советчик, но мирное воркование мужа в телефоне, будто и не пропадала я нигде сегодняшней ночью, окончательно вывело меня из равновесия. Едва сдерживаясь, чтобы не закричать в трубку, что звать меня не так и нахожусь я не там, я распрощалась с ним, доложив, что задержусь еще немного в дороге. Ну не могла я при таком раскладе спокойно отправиться в обратный путь.

Я решила вернуться и, хочет того Климов или нет, получить разъяснения по всем чудесам сегодняшней ночи. Оставив машину в тех же зарослях, что и вчера, я поспешила на вершину холма. На этот раз собор, освещенный утренним солнцем, не показался мне таким уж величественным как накануне. Двери его оставались крепко запертыми, и никто не встречал меня наверху. Я попыталась постучать в боковую дверцу, но все мои попытки привлечь чье-либо внимание оказались тщетными. Вокруг стояла первозданная тишина, нарушаемая только звуками просыпающегося леса.

Я постаралась припомнить, откуда вчера появился Климов, и прошла немного в ту сторону. За высокой елью скрывалась калитка, толкнув которую я попала на территорию храма со стороны, противоположной центральному входу. Меня немного обескуражил такой простой вход в местную обитель, но отступать я не намеревалась. Здесь по-прежнему было тихо и безлюдно, и я уверенно шагнула внутрь, снова оказавшись в знакомом коридоре. Но сегодня он показался мне уже не таким загадочным. Зеркала не отражали света, поскольку его просто не было. Верхний светильник не горел, а солнечней свет почти не попадал внутрь коридора.

Таким образом, я оказалась перед той самой узкой дверцей, за которой вчера наблюдала мерцание сигнальных огоньков, но сегодня в келье ничего не перемигивалось. Здесь я увидела Владимира, работающего за компьютером. Картинка была в точности такой, как мне привиделась накануне вечером. Мужчина в темной футболке сосредоточенно работал, не обращая на меня внимания. Нет, скорее всего, он меня просто не видел. Я решительно забарабанила в стекло двери. Климов на этот раз не оказался фантомом. Он даже не очень удивился моему появлению, или же сумел хорошо скрыть его.

Он не разрешил мне остаться в стенах своей обители. После бурного приветствия более похожего на неприглядную ссору мы сидели возле калитки, оба пытаясь привести свои чувства в порядок. Отец Владимир был очень недоволен моими ночными похождениями по своему храму, но вот господин Климов, казалось, напротив даже в какой-то степени был рад моему возвращению. Позже я поняла, почему он все-таки пошел на откровенный разговор со мной, но сначала ему пришлось выслушать мои страхи и непонимание случившегося со мною прошлой ночью.

Все дело оказалось в необычном месторасположении храма. Вершина холма являлась точкой аномальной зоны земли с незапамятных времен. Когда Климов впервые приехал сюда, первое, что бросилось в глаза – выход старых тектонических пород на поверхность. Древние монахи, что основали здесь свой приют, неспроста облюбовали именно саму возвышенность, несмотря на то, что можно было найти более удобное место, хотя бы ближе к источнику воды. Но церковников неудержимо тянуло это таинственное место. Они заметили необычную каменную твердь пород и самое примечательное явление – постоянно подсвеченный необычным сиреневым отсветом небосвод. Неизвестное излучение на вершине холма ионизировало воздух, создавая иллюзорную волшебную подсветку неба.

Конечно, от древнего храма со временем остались одни руины. Жизнь Владимира сложилась так, что бежал он ото всех, а скорее от самого себя прежнего, ища уединение и покой, чтобы можно было снова начать свободно дышать после того, как все в его жизни оказалось разрушенным собственными руками. И, видимо, судьбой было предрешено начать ему здесь новую жизнь. Зайдя в старую разрушенную церковь, он впервые за долгие годы почувствовал себя спокойно – отпустили головные боли, в душе воцарились мир и спокойствие. Загнанный Климов понял, что нашел, наконец, себе пристанище.

– Не хочешь же ты сказать, что, придя в религию, ты действительно ее принял, а собор этот восстановлен таким как был в старину. Ни за что не поверю, что ты не перестроил его согласно своим планам. Почему здесь зеркальные обратные стороны у икон, почему верхняя люстра в центральном зале, или паникадило, так, кажется, называется такой светильник в церквях, больше похож на источник света в лазерном шоу, откуда такое богатое убранство на иконах? – мне очень хотелось расшевелить Климова, не дать ему уйти в себя.

Я боялась, что человек опомнится и перестанет передо мной откровенничать, а мне так хотелось проникнуть в тайны древнего святилища. Давно в моей размеренной жизни не случалось такого, что можно было назвать настоящим приключением – Приключением с большой буквы.

– Да, ты права. Я не мог не заняться изучением аномальных явлений данного места. Долгие годы я посвятил этому, не забывая, между прочим, и о своих прямых обязанностях священнослужителя.

– И что же тебе удалось узнать? – подтолкнула я его, боясь, что мужчина может прервать свой рассказ.

– Внизу под основанием собора я обнаружил глубокую трещину, очень узкую, но, казалось, бездонную. Гора дышит и сквозь расщелину выделяется некая субстанция – эфемерная, почти незаметная, на уровне сверх элементарных частиц. Эта легкая ионизация воздуха и дает потрясающий эффект солнечного зарева во все время суток. Не знаю до сих пор – как она влияет, и влияет ли вообще на человека, только люди приходят сюда охотно и уверяют меня, что уносят отсюда свет и радость в душе. В благодарность за обретение душевного равновесия они приносят дары, тем и живет храм, тем и процветает.

Что-то не заметила я в себе особой радости от пребывания в холодных каменных стенах – хотелось мне возразить рассказчику. Может, веры не хватало моей душе для того, чтобы понимать чудеса божеские?

– Ну а зеркала то зачем? – не удержалась я от вопроса, который все время вертелся у меня на языке, пока я выслушивала обстоятельный рассказ Климова.

– Они концентрируют излучение, не более того, – довольно скучно ответил Владимир тоном очень уставшего человека.

Только сейчас при свете дня я отметила, как утомленно выглядел мой оппонент. Еще бы не устал. Ведь если судить по моему видению – он всю ночь просидел за компьютером. На какую-то минуту мне стало жаль сидящего очень прямо мужчину, но я вовремя опомнилась. Нет, я не за тем вернулась, чтобы сочувствовать ему – я хотела услышать, нет, я требовала дать ответы на свои вопросы. Конечно, мне нравилось обходиться без очков, но еще неизвестно – исцеление ли это и не вернется ли моя близорукость, как только я съеду с этой возвышенности. Но на самый главный вопрос, который заливал меня липким страхом возможной беды, я не получила ответа до сих пор.

– А относительно своего имени ты не права. Вспомни, как трактуется твое имя в святцах.